Надежда на поколение «П»

Выборы закончились, и послевыборные эмоции скоро тоже пройдут. При всем уважении к участникам событий на Триумфальной эти вспышки активности сугубо локальные. Еще неделя, и страна забудет о политике, начав готовиться к Новому году. Пожалуй, сейчас самое время спокойно во всем разобраться и подумать, что может быть дальше.

Скорее всего протестный электорат снова впадет в спячку, потому что одна его часть вполне удовлетворена самим фактом высказанного протеста, а другая очень быстро убедится, что, в сущности, не из-за кого копья ломать. Ведь эсеры и жириновцы сейчас вступят в коалицию с «Единой Россией» или, говоря простым языком, получат несколько престижных постов в парламенте и на этом успокоятся. Коммунисты снова встанут в привычную позу «вечно вторых», обиженно-критикующих. То есть если говорить о парламенте, то ничего принципиально не изменилось, и протестные избиратели быстро в этом убедятся.

Кстати, именно по этой причине было важно успешное выступление «Яблока». Во властных структурах оно бы ничего не изменило, но демократическая интеллигенция могла бы снова почувствовать свою значимость и активизироваться после десяти лет молчания. А это могло бы изменить расстановку сил в обществе и в перспективе стать для власти определенным сдерживающим фактором. «Яблоко» справилось с этой задачей лишь отчасти: в парламент оно не прошло, но на партийный спектр все-таки повлияло. Теперь он выглядит не как монополия четырех партий, а скорее как «4+1».

Насчет президентских выборов, думается, все ясно. Да, наверное, они действительно будут более «громкими», чем в 2004 и 2008 годах, но все же понимают, что нет пока фигуры, способной конкурировать с Путиным. Проблема для него только в том, чтобы, побеждая, не допустить дальнейшего ухудшения своего имиджа. Сейчас есть признаки, что кремлевские политтехнологи немного растеряны. Они еще не решили, как использовать дальше «Единую Россию», обдумывают, не лучше ли для них вернуть в бюллетени графу «против всех».

Но дело в том, что перед оппозицией стоят гораздо более сложные проблемы, чем перед Путиным. В сегодняшней России, имеющей большой опыт по части революций, невозможно победить без позитивной цели, без понятной народу альтернативы. Ничего этого у оппозиции нет; есть только протестные настроения. Власти даже могут позволить этим настроениям усилиться до той точки, за которой наступает дестабилизация, и в этой точке протестующие сразу же потеряют поддержку большинства.

Но дело не только в самих политиках. Минувшие выборы подтвердили, что в России существует три зоны, очень сильно различающиеся по менталитету населения. Первая — обе столицы, где сильны протестные настроения и где по-прежнему популярны идеи демократии западного образца. Вторая — обширные области, охваченные протестными настроениями, но без демократического оттенка. Третья зона состоит из абсолютно управляемых территорий, где единственный закон — воля местного хана.

Возникает вопрос, а можно ли вообще провести какие-либо серьезные реформы в стране, разные части которой так не похожи друг на друга с точки зрения менталитета? Такой вопрос уже имел место в нашей истории во время реформ Горбачева, ответ на него оказался отрицательным. И с тех пор мы имеем совершенно разные политические системы в бывших советских республиках. Не означает ли это, что попытка настоящих, а не декоративных реформ в масштабе Российской Федерации снова грозит нам территориальным расколом. Ответа нет. Реформ тоже. Что же получается? Нас ждет продолжение гибельного для страны застоя, сохранение абсолютно патовой ситуации? Похоже, что так и есть, хотя две положительные тенденции, кажется, наметились.

Первая из них — политизация молодежи. «Поколение пепси» долго не интересовалось ничем, кроме самого себя, но власти разбудили его своим неуклюжим административным давлением на выборах. В знак протеста молодежь с помощью социальных сетей устроила настоящую охоту на фальсификаторов и сейчас очень возмущена известиями о подтасовках. Конечно, значительная ее часть скоро успокоится и вернется в прежнее состояние, но многие уже почувствовали вкус политической борьбы и потянулись к оппозиционным партиям. Это особенно важно для демократического лагеря, поскольку именно он давно нуждался в омоложении своих рядов.

Вторая тенденция — та же самая, что мы увидели в этом году в арабских странах: самоорганизация общества посредством все тех же социальных сетей. «Виртуальное сообщество» уже достаточно окрепло, чтобы оказывать влияние на остальных граждан и даже начало сглаживать межрегиональные различия. Видимо, этот процесс сейчас ускорится. Вопрос в том, способно ли это сообщество лишь протестовать или оно может кого-то поддержать. И если да, то кого.

В «виртуальной России» доминируют две силы — националисты, которых объединяет неприязнь к мигрантам, и обновляющееся демократическое движение. Вероятно, когда оба течения выйдут из виртуального пространства в «реал», они будут противостоять и друг другу, и президенту с его вертикалью власти. Трудно сказать, какие будут последствия, но кроме «поколения пепси», рассчитывать, похоже, не на кого.

Григорий МЕЛАМЕДОВ