Санкции — не альтернатива военным действиям, а их прелюдия

Сторонники введения жестких санкций против России (как и против других государств) обычно утверждают, что экономическое давление — это способ избежать военной эскалации. В качестве модели рассматриваются недавние случаи: Югославия, Ирак, Ливия, Иран… Иными словами, страны, которые заведомо не способны на серьезный ответ. Но если обратиться к опыту давления на сопоставимые державы, то примером служит торговое эмбарго, которое в 1940-1941 гг. Вашингтон ввел против Императорской Японии. Президент Рузвельт не хотел провоцировать Токио, поэтому меры вводились поэтапно, и, по мысли Белого дома, оставляли японцам путь к отступлению. Но в Японии, напротив, сочли, что удавка затягивается, поэтому нужно нанести ответный удар до того, как воздействие санкций начнет ослаблять страну. Меры, призванные предотвратить войну, ее ускорили.

Вообще-то, недавние эксперименты тоже не подтверждают, что экономическое давление заменяет войну. Югославия, Ирак и Ливия доказывают обратное. И это закономерно. Ведь введя однажды санкции, их потом можно отменять только в том случае, если соответствующая страна явно идет на уступки, капитулирует. Если же этого не происходит, то давление приходится только наращивать — вплоть до военного удара как последнего средства. Так что на деле получается, что санкции — не альтернатива военным действиям, а их прелюдия. Примером, к которому сейчас апеллируют, служит Иран. Он пошел на переговоры по ядерной программе, как полагают на Западе, из-за жестких санкций. Но история не закончена, можно предположить и другое — иранская дипломатия, известная изощренностью, маневрирует, не отказываясь от своих позиций.

Даже сторонники введения санкций против России согласны с тем, что они едва ли заставят Кремль изменить курс. Но ведь надо же что-то делать… Логика, не свидетельствующая о высокой политической квалификации и полете фантазии.

Федор Лукьянов, глава Совета по внешней и оборонной политике