Какой будет энергетика через сорок лет

Если российские экономисты не будут учитывать возможность смены тренда развития мировой энергетики, то средства, вложенные в долгоиграющие проекты ТЭК, не принесут ожидаемой прибыли

Инвестиции в энергетику – это почти всегда длинные инвестиции, дающие отдачу минимум через 15 лет. Поэтому при планировании инвестиций имеют принципиальное значение прогнозы потребления энергоресурсов на достаточно длинном отрезке времени.

По мнению генерального директора ГУ "Институт энергетической стратегии" Виталия Бушуева, сегодня человечество подходит к ситуации близкой к ситуации начала 30-х годов, которую позже назвали Великой депрессией. Но не стоит воспринимать грядущий кризис сугубо негативно. Для начала следует вспомнить, что Великая депрессия и последующие кризисы явились началом принципиально новых процессов во всех ведущих странах мира. В частности период 30-х годов прошлого века ознаменовался тем, что кончилась прежняя глобализация (тогда она называлась колониальной политикой), и началась эпоха государственного регулирования, которая, в свою очередь, привела к обострению борьбы за ресурсы. Все периоды, которые отмечаются как кризисные, всегда характеризовались резким взлетом цен. После чего начинается обвал и переосмысление всей государственной политики. Следующий этап – 70-е годы прошлого века, когда после окончания холодной войны и в условиях либерализации экономики, свободного рынка, переходу к постиндустриальному развитию и т.д. развивалось частное предпринимательство, которое требовало свободных денег. Что привело к неконтролируемому накачиванию экономики свободными деньгами. И кончилось это тем, что сегодня называют виртуальной экономикой. В 2008 – 09 г. стало ясно, что и описанный тренд закончился. Причем, по мнению Виталия Бушуева, сегодня рано говорить о выходе из кризиса. Пока что мы находимся в его начальной стадии. И не следует успокаиваться, глядя на растущий фондовый рынок и на оживление национальных экономик. Кризис это качественное изменение. И пока этого качественного изменения не произошло. Хотя оно, безусловно, назревает. И если российские экономисты не будут учитывать эти ожидаемые изменения, то средства, вложенные в долгоиграющие проекты ТЭК, не принесут ожидаемой прибыли, а может и обернутся убытками.

Например, прогнозируя развитие ситуации до 2030 г., руководитель экспертно-аналитического управления по ТЭК ГУ «Институт энергетической стратегии» Алексей Белогорьев предлагает разнести существующие и перспективные газотранспортные проекты по следующим группам риска.

1. Низкий уровень риска

– Существующая экспортная газотранспортная инфраструктура, включая транзитные мощности Украины и Белоруссии.

– Вторая очередь «Сахалинского СПГ».

2. Средний уровень риска

– Первая очередь «Северного потока».

– «Приморский СПГ».

– Газопровод «Бованенково – Ухта».

3. Высокий уровень риска

– «Ямальский СПГ», «Штокмановский СПГ».

– Газопровод «Териберка – Мурманск – Волхов – Выборг».

– Газопроводы в Китай с Востока России.

4. Очень высокий уровень риска

– Новые экспортные газопроводы («Южный поток», 2-я очередь «Северного потока», «Голубой поток-2», «Алтай»).

– «Прикаспийский газопровод»

Рассматривая более далекие временные горизонты, Виталий Бушуев говорит о высокой вероятности возникновения фазового кризиса в 2050-х г. (рис. 2). Причем, как замечает эксперт, продолжение текущей ситуации приведет к кризису не потому, что в мире исчезнут нефть и газ и перестанет вырабатываться электроэнергия. Кризис возникнет, потому что общество будет не готово платить за эти ресурсы по установившейся цене. Собственно именно высокие цены на традиционные источники энергии станут (как уже становились ранее) реальным толчком для развития альтернативных технологий. Каждый выход из кризиса сопровождается ростом спроса на энергоресурсы (что логично). При этом рост происходит не только в количественном измерении, но и в качественном. Можно даже говорить о переходе на новый тип товара. Если раньше был спрос на тонну условного топлива, в последнее время – на киловатт-часы, то завтра мы можем столкнуться с новым типом товара, который сможет отражать качество выполняемой работы с помощью энергетических ресурсов (что так же отражено на рис. 2). И сегодня это следует иметь в виду. Именно переход на новый тип энергетического товара является обязательной причиной обновления экономики. Можно кстати, говорить о уже имеющихся попытках внедрения новых единиц учета энергии, отражающих ее качественные характеристики. Это, в частности «зеленый киловатт-час». Или, например, научный руководитель ГБУ СО «Институт энергосбережения» Николай Данилов недавно предложил понятие «сэкономленный киловатт-час», который в перспективе даже может стать биржевым товаром. Перечисленные нововведения можно считать переходной фазой к действительно новому товару.

Три вектора после 2030-го

Но вернемся к развитию энергетики в целом. Наш город решил сделать подарки школьникам к Новому Году и обновил парты во всех школах. Теперь у нас такие парты - osnova-m.com.ua/mebel/uchebnye-zavedeniya/shkolnye-party-i-stoly.html . Огромное спасибо мэрии а рай. администрации! По мнению Виталия Бушуева, в 2030 г. мировая энергетика подойдет к некой точке бифуркации, при прохождении которой возможно возникновении одной из трех ситуаций (рис. 3). Если ничего не предпринимать, то мы столкнемся с тем, что углеводородная энергетика до 2050-го г. будет доминировать, но ее издержки будут расти очень быстро, что может привести к катастрофе из-за невозможности для мировой и национальной экономики нести такие затраты. Если мы будем чуть-чуть латать дырки за счет повышения энергоэффективности, использования климатических позиций и т.д., то можно сказать о реализации стабилизационно-стагнационного сценария. Тем не менее, раньше или позже (возможно уже в конце XXI века) неизбежен переход к инновационно-революционному развитию энергетики. Это даже не атомная энергетика на быстрых нейтронах и уж тем более не возобновляемая энергетика, это какие-то новые источники. Если говорить о катастрофическом варианте, то при его реализации практически неизбежна дезинтеграция мирового энергетического пространства. Пройдя через глобализацию, энергетическая отрасль перейдет к регионализации. Собственно уже сегодня видно движение в этом направлении. В частности США довольно четко выбрали курс на региональное энергообеспечение. Они отказываются от всех внешних источников импорта, даже если этот импорт дешевле, чем собственное производство. Они осваивают у себя сланцевый газ не потому что он выгоден, а с целью решения проблемы энергетической безопасности. Весьма вероятно, что по тому же пути в недалеком будущем пойдет Китай. Кстати, в связи с этим Виталий Бушуев замечает, что высказанные недавно Китаем планы по импорту 320 млн тонн нефти с Ближнего Востока выглядят совершенно нереально. Малаккский пролив, через который можно поставить эту нефть, имеет пропускную способность только 90 млн. Из этого Виталий Васильевич делает вывод, что Китай все-таки будет вынужден активно развивать производство моторного топлива из угля (имеющегося в стране в достаточных количествах).

Последствия реализации инерционно-катастрофического сценария

– Китай и Индия – крупнейшие импортеры ТЭР.

– Волатильность энергетических рынков.

– Регионализация мировой экономики.

– Дезинтеграция мирового энергетического рынка.

– Закат углеводородного бизнеса.

Стабилизационный сценарии развития (который характеризуется медленным ростом спроса на энергоресурсы), представляется наиболее реальным. Но история подсказывает, что в мире технологические уклады (в том числе в энергетике) не существуют более ста лет. А значит, и этот путь, скорее всего, должен будет трансформироваться в нечто новое во второй половине текущего века.

Последствия реализации стабилизационно-стагнационного сценария

– Интенсивное энергосбережение.

– Развитие ВИЭ.

– Климатическая политика.

– Газовая энергетика.

– Закат нефтяного бизнеса.

– Медленный рост спроса на ТЭР.

Рассматривая инновационно-революционный путь, следует остановиться на следующем моменте – принципиально важной составляющей изменений структуры ТЭК должно стать решение о переходе к электромобилям. Если это будет так и если Китай как основной растущий потребитель моторного топлива действительно перейдет на жидкое топливо, производимое из угля, то спрос на нефтяное сырье резко упадет. Что приведет к закату нефтяного бизнеса и к росту спроса на электроэнергию, которая должна производиться не только путем сжигания топлива, но и путем прямого получения электроэнергии. На сегодня таких технологий практически нет (речь идет именно об отработанных технологиях, а не об экспериментах). Собственно, об этом же недавно сказал президент «КЭС-холдинг» Михаил Слободин: «Без качественного изменения отношения к НИОКР и следовательно к будущим технологиями производства электроэнергии, в частности к прямым способам получения электроэнергии мы не обойдемся».

Последствия реализации инновационно-революционного сценария

– Распространение электромобилей.

– Закат нефтяного бизнеса.

– Переход к атомному бизнесу.

– Прямое получение электроэнергии и передача на большие расстояния.

– Энергетический рынок как рынок технологий, а не товаров.

Напомним, что инновационный сценарий, даже если не начнет реализовываться по результатам кризисов 2030-го и (или) 2050-го гг., все равно окажется неизбежным. Исходя из этого, как считают эксперты, нельзя, рассматривая проблемы инвестиций, ориентироваться только на текущие реалии.

При подготовке статьи использованы материалы докладов генерального директора ГУ «Институт энергетической стратегии» Виталия Бушуеваи руководителя экспертно-аналитического управления по ТЭК ГУ «Институт энергетической стратегии» Алексея Белогорьева на Московском международном энергетическом форуме «ТЭК России в XXI веке».