Человека забыли! Манифест Даниила Дондурея: почему модернизация зависит от культуры

"Российская газета" 3 ноября 2010 г.

Один из известных социальных аналитиков и интеллектуалов, главный редактор журнала "Искусство кино" Даниил Дондурей предложил "РГ" напоминающую манифест статью о том, что во всех дискуссиях, как правило, забывают о культурных и мировоззренческих активах страны. О человеке, в личности которого все собирается.

В самую жару 29 июля в Москве произошли два рядовых, казалось бы, никак не связанных между собой события. Утром при одобрении бюджета на 2011 год правительство выделило 1,4 трлн рублей на инвестиционные программы, развитие высокотехнологических производств и модернизацию инфраструктуры. А вечером того же дня в суперрейтинговой программе Первого канала "Пусть говорят" представили характерный для этого формата сюжет о том, как двадцатидвухлетняя девушка родила двух детей от собственного отца. В самое смотрибельное время в присутствии многих миллионов строителей инновационного общества всех возрастов обсуждались детали инцеста, яркой, по мнению ведущих телепродюсеров страны, житейской истории. Никому и в голову не пришло возмутиться массовым погружением в частности детей (8 часов вечера) в оскорбительный контекст моральной катастрофы – ее просто никто не заметил. Не менее чудовищные вещи довольно часто показывают у нас почти на всех федеральных телеканалах.

При чем тут столь далекая от этого сфера – экономика, тем более – модернизация? Какое отношение к ним имеют, скажем, смещение моральных табу, пружины возникновения повседневного недоверия или неприятие большинством принципов рынка? Экономика – это ведь нечто другое: сдерживание инфляции, поиск точек роста, освобождение от сырьевой иглы. Проблема здесь в том, что все наши проектанты развития страны до сих пор пользуются опоздавшим на 30, на 50 лет представлением о культуре. По их мнению, есть реальная жизнь – хозяйственные, социальные и международные отношения, политика, безопасность, здравоохранение, образование, быт. А есть свободные от всего этого занятия, связанные с поглощением разного рода виртуальных, большей частью развлекательных продуктов. К этому еще добавляют памятники и гениев искусства.

Внешний космос не завоевать без внутреннего

В прошлогодней правительственной антикризисной программе было 132 пункта в 8 разделах, ее готовили десятки ведомств. Там ни разу не упоминаются слова: культура, идеи, сознание, СМИ, мораль. И это отнюдь не забывчивость, а следствие консолидированного видения всеми элитами принципов устройства общественной практики. Ее архитектуры. Человек – когда о нем заходит речь, не воспринимается у нас... как живое существо! Со своей всегда уникальной мотивационной сферой – с собственными планами, надеждами, страхами, с чувством веры или недоверия, жаждой активности или, наоборот, анемичностью. В научном и властном восприятии он – покупатель, избиратель, получатель пенсий, кредитов, стипендий, объект опеки транслируемой СМИ "повестки дня". А значит – распределения разного рода "госкостылей" и собесовского попечения, в образном смысле он – инвалид. Будто вообще не думает, не оценивает, не страдает, не вдохновляется, наконец!

Культура практически никогда не упоминается у нас ни в каком объяснительном контексте жизни. Исключительно как отрасль или тема ритуального поклонения, она не рассматривается ни как производство и распространение смыслов, ни как ответственная мотивационная сфера, ни как передача памяти или запретов; ни как регулятор человеческого общежития. Как система содержательных кодов, она теперь совсем отсутствует в поле актуальности. Хотя на недавнем политическом форуме в Ярославле президент Медведев назвал "высочайший уровень культуры, образования, средств массовой коммуникации" одним из пяти универсальных стандартов XXI века.

Когда премьер Путин, находясь в эпицентре пожаров, договаривался с президентом о прокурорском надзоре за помощью погорельцам, "иначе все деньги разворуют" (это цитата), или дальновидно распоряжался о прямой трансляции к себе в кабинет камер слежения за строительством новых домов, он ведь поступал не как политик или хозяйственник, а как прекрасно осведомленный о нравах своей страны культуролог. Хорошо знающий главное – неформальную экономическую практику соотечественников.

Даже пресловутый "человеческий капитал" почему-то понимается учеными предельно ограниченно – демография, характеристики социального обеспечения, в крайнем случае – образование. Все мотивации действий – их проектирование, переживание рисков, чувство неуверенности или спокойствие, отсутствие или наличие инициативы, терпимость к коррупции или к пропаганде насилия – не связываются экспертами с экономической деятельностью. А ведь это кровеносная основа поступков. Основной ресурс модернизации. И как следствие – в связи с человеком у Российского государства социальная и даже спортивная ответственность – есть, а культурной – нет!

Очевидно: для появления инноваторов помимо "Сколково" и других подобных заповедников необходимо другое понимание человека как индивида, обладающего... развитой личностью. Собственным миром, внутренним космосом. Личность ведь целенаправленно выращивается, наполняется умениями считывать истинный смысл и контекст события. А может состоять из стереотипов, "мертвых картинок в голове", выполняющих роль культурных барьеров. Формирование сложного, неординарно думающего индивида не менее важно, чем его свобода, поскольку эти ценности взаимно связаны. "Человек, который испуган, зашорен, боится государства, правоохранительных органов и конкурентов, не может заниматься модернизацией" (Д. Медведев).

Вот советская власть прекрасно понимала значение культуры как в широком, так и в узком смысле, часто называя ее идеологией! Она осознавала, что успехи образования не самоцель, не гарантия, а только одно из условий развития. Всего лишь технология освоения культуры. Качество личности не тождественно образованию. По количеству студентов на 10 тыс. населения мы находимся на первом месте в мире, а по объему производимой инновационной продукции – на 61-м. Российская общественная мысль так и не смогла найти аргументы: посчитать и с расчетами в руках доказать, что человек умный, правильно спрограммированный, "с мозгами" куда более эффективный актив экономики, чем просто образованный. Для будущего нужен существенный процент созидателей (акторов), а не только удовлетворенных потребителей услуг. По мнению экспертов, грядущие противостояния вообще будут гуманитарными войнами за смыслы, а основным творчеством станет создание жизнеспособных картин мира у миллионов.

Невидимые стены и коридоры

Смысловых барьеров сегодня у россиян множество. Речь идет о невидимых стенах и коридорах, которые выстроены и укреплены в головах подавляющего большинства наших соотечественников всех возрастов, национальных, образовательных и имущественных групп. Преодолеть такие препятствия очень сложно. В контексте влияния на национальную экономику они никогда не рассматриваются. Нет и публичного акцентирования этой проблемы. А значит – политического и профессионального заказа на соответствующие исследования, получение сопоставимых данных. Приведу лишь некоторые примеры мировоззренческих сбоев.

Во-первых, это массовое неприятие ныне действующих (в соответствии с Конституцией) самих принципов и условий нынешней жизни. По опросам последних лет, 57 процентов населения хотели бы введения государственного контроля за ценами, почти 80 процентов не уважают владельцев частных предприятий, особенно крупных, более трети до сих пор вообще не принимают рыночные отношения, ненавидят их.

Во-вторых, в кардинально изменившем свою экономическую и политическую систему обществе низвергнутые устои ценностно вовсе не отторгнуты. Постоянно не только воспроизводятся "старые песни о главном", но и мириады повседневных сравнений в пользу прошлого. Двадцать лет, конечно, не 40, как у Моисея, но в отличие от библейского героя никто и не собирается ментально выводить собственный народ – по меньшей мере, две трети его – с территории социализма.

В-третьих, мы уже, естественно, не замечаем всеобщего привыкания к плутовству во всех его видах, к зарплатам в конвертах (11 процентов от ВВП), мошенничеству. А там, где теневая экономика, там появление того, что философ Александр Рубцов назвал "теневой идеологией". Конечно же, там и двойная мораль. Более 51 процента граждан терпимо относятся к коррупции, сам механизм которой с ее искусственно созданными дефицитами, изящным и повсеместным отказом от конкуренции, конечно же, имеет прямое и универсальное культурное происхождение.

В-четвертых, отсутствие чувства социальной солидарности, кооперации, доверительного взаимодействия. По показателям благотворительности население России по сравнению с другими странами находится в этом году на 138-м месте из 153. На трудовую мотивацию не может не влиять то обстоятельство, что, по данным минувшего г., 59 процентов россиян не доверяли никому, кроме собственной семьи. Но о какой здоровой семье может идти речь, если в 2009 году в нашей стране было совершено 65 тысяч насильственных преступлений против детей, 2 тысячи из них были убийствами. Мы чемпионы по количеству самоубийств среди детей и подростков, детской порнографии в Интернете. В любом отделе по работе с персоналом будут расспрашивать о семейном положении нанимаемого работника, но редко о ценностных приоритетах. Людям внушают: не только предприниматели, но и муж с женой могут "заказывать" друг друга. На телеканале ДТВ есть ежедневная программа "Брачное чтиво", где без доли неловкости демонстрируются добытые скрытой камерой свидетельства повсеместной неверности супругов, достигается привыкание к таким проверкам.

В-пятых, конечно же, огромный ментальный барьер – этнокультурная нетерпимость: 58% горожан не хотели бы жить с иногородцами и иноверцами в одном квартале или доме. Более 67% уверены, что патриотизм связан с самоотверженной защитой "своего" мира – его границ, с отпором врагам, "чужим". С тем, что образ будущего надо искать в прошлом. Большинство ассоциирует это понятие исключительно с победами – в войнах и спорте, редко с достижениями в мирных обстоятельствах. За последние годы восстановлен интерес к Сталину как главному герою, суперзвезде, а значит, лучшему продавцу рекламного времени в России – более половины граждан (51-57 процентов) считают его роль в истории страны положительной. (В 1991 году таких было 12 процентов.)

Зачем экономике мировоззренческие активы

Но самыми труднопреодолимыми даже не барьерами, а длиннющими полосами препятствий, выстроенными, точнее, выращенными, в головах миллионов, мне представляются: невиданная в истории России алчность на фоне негласного общенационального согласия на заработки за счет разрушения морали. И как следствие – расползание сдерживающих варварские побуждения этических скреп.

Сама по себе идея модернизации не является ответом на вопрос: каким люди видят желанный проект будущего своей страны, собственной жизни – за пределами привлекательных формулировок. Здесь у нас, в сущности, даже не дефицит, а вакуум. Отсутствуют столь необходимые всем образцы, идеалы, культурные установки и нормы. Нет ни таких образцов, ни веры в их скорое появление. Поэтому сегодня, в первую очередь в элитах, нет и мотивационного драйва, чувства личной сопричастности официально объявленным приоритетам.

При этом чуть ли не три четверти населения нашей страны, судя по многомерным опросам, живет как бы в параллельном мире устаревших, неадекватных, часто превратных представлений о смысле происходящего. На консервативной объяснительной платформе со всеми ее предрассудками. А ошибочно думающий человек, оперирующий ложными картами и путеводителями, оказывается неспособным отвечать на вызовы современной жизни. Не понимает ни их природы, ни последствий. От этого он теряется, озлобляется, обзаводится нежизнетворным чувством пофигизма, становится, что с недавних пор стали отмечать иностранные наблюдатели, чуть ли не фаталистом.

Как известно, мы не научились оценивать мировоззренческие активы российской экономики. Следовательно, их как бы и нет вовсе. Так легче думать, что достаточно уменьшить административное давление, обеспечить должный правопорядок, контроль за всем и вся – и предрекаемый прорыв осуществится. Оттого и коррупция не воспринимается как инструмент негласного общественного договора на такую форму личной компенсации за неэффективность системы, где требуется, к примеру, 304 дня на сбор документов на новое строительство, в то время как в США – 40 дней, а в Европе – 58. Никто не собирается рассматривать коррупцию, главную, по мнению всех экспертов, экономическую драму России, как культурный феномен.

ТВ как силовое ведомство

Чем объяснить то обстоятельство, что наши бизнесмены не только не протестуют, а, наоборот, с готовностью профинансировали более тысячи игровых фильмов и двадцати тысяч часов телесериалов, снятых после 1995 г., где они почти всегда показаны моральными уродами, плетущими различные козни, бездельниками. Являются либо заказчиками, либо жертвами разного рода преступлений – 57 из каждых 100 героев российских сериалов (а это более трети эфира в прайм-тайм) связаны с криминальными отношениями. В поле массового сознания г.ми воспроизводится кодекс жизни "по понятиям" – его теперь легко считывает каждый ребенок, тюремный сленг, психология и стилистика зоны. Одна только программа "Чрезвычайное происшествие" на канале НТВ (20 выпусков в неделю) повествует готовящимся к модернизации соотечественникам о 8 тысячах преступлений в год. И это масштаб экранизаций сцен происходящего только одной программой – на федеральных каналах таких множество.

Даже если представить культуру в ее узком понимании – как принято у негуманитариев – в качестве досуга, то и в этом случае экономистам и юристам будет, видимо, интересно узнать, что просмотр продукции телевидения является в настоящее время первым после сна занятием российского населения из регистрируемых социологами 500! Мы тратим на "ящик для глаз" больше времени, чем на всю занятость трудящихся в российском народном хозяйстве, в 24 раза больше, чем просиживаем в Интернете. Да и дети проводят возле него больше часов, чем в любимой школе.

Не кажется ли в связи с этим чрезвычайно странным, что основной вид деятельности нации, главный институт производства и трансляции смыслов, устоев и основ российской системы жизни полностью выведен из пространства научной аналитики. Хотя, я убежден, многие понимают, что именно телевидение – не школа, не церковь, не семья – способно перепрограммировать, я бы сказал, "протолкнуть" наш народ в будущее.

Нет ведь каких-либо запретов власти поставить от имени инновационной экономики вопрос: почему в наших медиа (кроме канала "Культура") отсутствует культ ума, интеллигентности, творчества, солидарности, благородства? Неужели только из-за того, что это скучно и на этом трудно зарабатывать? Почему у нас такой беспрецедентный в мировой практике объем телеконтента посвящен демонстрации всех видов насилия, скандалам, слухам, информационным войнам, другим проявлениям человеческой низости? Дело совсем не в том, что две трети нынешнего телесодержания – развлечения, а в том, что сидящие у экранов люди по прошлогодним опросам "Гэллап Медиа" хотят... еще больше развлечений. При этом элитам, власти, самим себе, даже зрителям телевизионщики цинично объясняют, что они сами с подозрением относятся к любым попыткам привить им потребность в размышлениях, тонких чувствах и, о ужас, в разномыслии! Под запретом находится идея, что предложение и в этой сфере давно контролирует спрос.

Я никогда не слышал о дебатах, касающихся последствий ныне действующего механизма финансирования ТВ и всего, что с этим связано, для экономического развития России. Цена вопроса – сборы от размещения рекламы в общенациональном теле эфире – всего 4 млрд долларов – копейки в общем объеме ВВП страны (0,3 процента). Но ведь именно этот принцип – через контент-технологию "понижающей селекции" (заработки на демонстрации низкого в жизни) – наносит колоссальный и невосполнимый ущерб человеческому капиталу страны.Доходы достаточно небольшой группы, надо признать, блестящих и креативных профессионалов, напоминает мне ситуацию, как если бы российские войска стратегического назначения, а ТВ – об этом говорил еще Борис Ельцин, безусловно, силовое ведомство, – были бы переведены на полное самообеспечение и зарабатывали бы свой хлеб на продаже услуг частным лицам. Никогда даже не возникала идея уменьшить значение рекламного принуждения.

Убогая нынешняя философия финансирования культуры в ее узком смысле – как совокупности учреждений, мероприятий и продуктов – нам всем хорошо известна. Это либо "остаточный" от более важных видов деятельности способ распределения бюджетных средств, либо "вельможный" – в зависимости от символического статуса просителя. А также деньги самой публики, полученные от коммерческой реализации, ее прямых и косвенных удовольствий. Отсюда и печальный отказ от чтения книг – это уже сделали две трети российского населения, лишь 37% граждан читают более одной книги в год. Передача кинотеатров в зрительские руки подростков, деградация и коммерциализация служб художественного воспитания, ежедневное уничтожение одного памятника архитектуры.

Нам нужны заказчики порыва

Необходимо отказаться, можно сказать, задушить в себе страх перед масштабом стоящих в этой сфере задач. Не надо лукавить и относительно того, будто неизвестно, что в первую очередь следует здесь предпринять. Есть эксперты, мировой и собственный опыт. Есть множество направлений, по которым можно было бы двигаться.

Для преодоления окаменевших за два десятилетия практик необходимо дотошно подготовить радикально новую Доктрину национальной культурной политики как неотъемлемую часть плана модернизации. Осуществить ее возможно при двух обстоятельствах: прямом патронаже президента, его глубокой обеспокоенности этой драмой и совместными усилиями общества, государства, бизнеса, медиа и самих граждан.

Недальновидно откладывать создание развитой системы дополнительных к государственным (и средствам публики) источников финансирования культуры. Речь идет о независимых неправительственных благотворительных фондах, намного эффективнее государства выполняющих инвестиционные программы, решающие важнейшие некоммерческие задачи. Во многих странах такие частные фонды вкладывают в культуру ничуть не меньше, чем бюджеты всех уровней. Действующие на всей территории России (обязательное условие), они призваны стать естественным и очень престижным для бизнеса делом. Модным занятием, выходящим за пределы схемы государственно-частного партнерства.

Нужен новый неформальный подход в осознании действенности учреждений и благ культуры. Полезно создать общенациональный атлас реально работающих очагов. Где-то это музей, где-то – библиотека, клуб, студия, театр, неформальное объединение. Их-то и следует целевым образом финансировать. Точечно и персонально.

Важно решиться на то, чтобы перестроить ныне действующий механизм финансирования телевидения и радио. Найти другие источники помимо рекламы. По своим последствиям эта недорогая трансформация станет третьим после отмены крепостного права в 1861 году и отказом от социализма двадцать лет назад освобождением нашего народа от неправедной мифологической зависимости, обезвоживающей ценностный мир человека. И от тысячи ее следствий.

Перспективным, среди прочего, представляется создание по всей стране сетей так называемых культурных инкубаторов. Речь идет о специальных институциях (территориях, структурах), где художники могут заниматься творчеством, о создании питательной среды, в которой произрастают идеи, проекты, авторы, коллективы. При студенческих кампусах, научных комплексах, великих учреждениях – Эрмитаж, Мариинский театр, Чеховский фестиваль. Конечно, там хотя бы частично должны быть предусмотрены разного рода льготы, предназначенные для "Сколково".

Заказчиком этого порыва могут стать только экономисты. Лишь это влиятельное сословие способно объяснить властвующим группам – если угодно, испугать их – тем, что ныне существующее ценностное, моральное качество населения обесточит развитие страны, а мировоззренческая стагнация много опаснее нефтегазовой иглы. Не случайно же у нас нет отдельного национального проекта "культура". А значит, серьезные инвестиции сюда не идут в отличие, скажем, от спорта, здравоохранения, образования. Стыдно даже напоминать, что здравые мозги не менее важны, чем здоровое тело. Да и лелеемых Побед (с большой буквы) от этого можно снискать не меньше, чем в спорте. Плюс – умные люди еще и накормят страну.

Нужно прорвать заговор молчания в этой проблемной области. Нет публичных обсуждений идущих здесь процессов, значение которых масштабнее защиты химкинского леса и даже честного разбирательства смерти Сергея Магнитского или столкновения с лимузином вице-президента "ЛУКОЙЛа". Задача национальной важности – вернуть в эфир моду на интеллект, ум, творчество, на тонких рефлексирующих героев. А также не допустить падения уровня аудитории, не способной сегодня считывать не только современные художественные языки, но и просто событийную "повестку дня". Здесь драма, крупнейшая с 30-х годов прошлого века.

К сожалению, приходится констатировать: почти все государственные институты; законы, ведомственные распоряжения голосуют за господствующую философию услуг, за развлечения, за воспроизводство, а не за развитие существующих картин мира и ценностных иерархий. У нас нет даже проектных штабов, где бы эту группу проблем хоть кто-нибудь отслеживал, тем более ею занимался.

Во все переломные времена новая жизнь начиналась с нового мышления. Больше нельзя откладывать переход нашей сверхсложной, во многом табуированной Системы жизни к новому содержанию. К всеобщему осознанию функции "культуры в широком смысле" (Д. Медведев) в качестве единственной системы программирования жизни. Как мы думаем, так и живем. К сожалению, российские элиты пока далеки от такой поистине культурной революции даже в концептуальном плане.

Главное, следует работать на опережение: использовать колоссальные российские преимущества, состоящие в том, что чрезвычайно непростые, многомерные, перепутанные смысловые контексты нашей реальности формируют граждан, способных с детства их легко считывать. Выращивают умных людей, в своем потенциале обладающих важнейшим конкурентоспособным ресурсом нынешнего века – спящей готовностью к творчеству. Грех этим уже сегодня не пользоваться!

В статье использованы материалы выступления Даниила Дондурея на Пермском экономическом форуме