Интересные исследования
По результатам проведенного В.И. Богоявленским анализа долевого участия России, СССР и стран СНГ в уровнях мировой добычи УВ сырья [1] более чем за 100 лет (!!!) и роли геологоразведочных работ на территории страны в обеспечении этого участия, формулируется ряд важных заключений, которые состоят в нижеследующем: - в последние 20 – 25 лет, то есть с конца 80-х – начала 90-х гг. прошлого века, происходит неуклонное снижение доли России и стран СНГ в мировом энергетическом балансе;
- эта тенденция не зависит от уровня добычи сырья в России и странах СНГ; последний влияет только на темп снижения указанной доли, временами замедляя его или образуя локальные «положительные» периоды на фоне общего снижения этой доли;
- устойчивость уровней добычи сырья в стране (влияющих на ее позиционирование в системе мирового рынка углеводородов) напрямую зависит от воспроизводства минерально-сырьевой базы (ВМСБ), то есть, соответственно, от состояния геолого-разведочных работ (ГРР), которое, как следует из результатов анализа, являются крайне неудовлетворительными;
- итогом этого является существенное ухудшение структуры запасов и усиление тренда падения добычи сырья в связи с истощением запасов рентабельных для разработки месторождений (что отмечается и в публикациях ряда других исследователей и находит отражение также в государственных докладах о состоянии и использовании минерально-сырьевых ресурсов);
- отмечено, что российские компании, на плечи которых государство стремится переложить заботу о ВМСБ, не желают «вкладываться» в развитие минерально-сырьевой базы страны и ориентированы, в основном, на «проедание» запасов, подготовленных предшествующими поколениями (в советский период), поскольку при завышенных объемах добычи сырья обеспечиваемые ими приросты, главным образом нефти, как по объему, так и по качеству, являются недостаточными для устойчивого развития отрасли в перспективе;
- более того, в одном из последних сообщений [2] В.И.Богоявленский констатирует снижение объема поискового бурения на перспективных шельфах Арктики в последние годы: в 2011 г. здесь была пробурена всего одна скважина, а в 2012 г., впервые за тридцать лет – ни одной;
- в качестве индикатора современного состояния ГРР предлагается использовать параметр, определяемый отношением объемов эксплуатационного и поисково-разведочного бурения. Этот параметр, как показали примеры некоторых других стран, хорошо отображает реальную связь между объемами ГРР и успехами в воспроизводстве МСБ.
Мотивация инноваций – независимость энергообеспечения
Комментируя сделанные в статье заключения, прежде всего, можно было бы отметить, что темпы снижения доли России в мировом топливно-энергетическом балансе будут зависеть не только от соотношения уровней добычи и воспроизводства сырья в стране, хотя последнее, конечно, является фактором № 1 в обеспечении необходимого по объему и качеству добычного потенциала. Эти темпы будут зависеть также и от эффективности усилий зарубежных потребителей российского сырья в их стремлении освободиться от внешней (всегда опасной для любого государства) сырьевой зависимости, в поисках альтернативных путей и способов их сырьевого обеспечения и формировании собственных, подконтрольных им источников получения необходимых ресурсов. На сегодня известен целый спектр инноваций, характеризующих эффективность этих усилий. В частности в результате таких поисков были:- разработаны технические средства и технологии разведки глубоководных (до 3000 м воды) месторождений на подводных континентальных склонах и их подножьях (в России нет собственной технологии), где открыто большое число новых, в том числе крупных и гигантских месторождений и новых богатых нефтегазоносных провинций;
- осуществлен выход на разведку и открытие сверхглубоких, по условиям залегания в разрезе (до 10 км), месторождений;
- разработана технология добычи сланцевого газа – произошла «сланцевая революция» (в России нет собственной эффективной технологии), которая выводит некоторые ранее импорто-зависимые государства в число экспортеров газа;
- разработана технология освоения месторождений газогидратов – «метановая революция», как ее уже окрестили в прессе (в России нет собственной технологии), которая может снизить зависимость некоторых государств (например, Япон ии) от внешних поставок сырья;
- разработана технология LNG (в России нет собственной апробированной технологии), которая резко снижает зависимость поставок газа от наличия или отсутствия трубопроводного транспорта и существенно расширяет число возможных поставщиков сырья на мировой рынок.
Следствием же перечисленных и, вероятно, многих других, менее «глобальных» по своей значимости инноваций в мировой нефтегазовой сфере является постепенная утрата интереса зарубежных потребителей к российскому сырью.
В развитие этого соображения не будет, вероятно, большой ошибкой утверждение о том, что богатство и бедность природными ресурсами в известном смысле определяют (могут определять) тренд развития государства. При некоторых условиях и в некоторой временной протяженности богатство ресурсами становится одной из основных причин бедности государства, а бедность – богатства, ибо первое может стать тормозом, а вторая – стимулом научно-технического прогресса, ведущего к процветанию конкретного государства.
В самом деле, например, обилие ресурсов, рассматриваемых как средство для пополнения бюджета – за счет их продажи, – в определенной стратегической перспективе порождает или может порождать в умах государственных менеджеров соблазн – сэкономить, для достижения определенных оперативно-тактических целей управления экономикой страны, на развитии научной и производственной деятельности по расширению базы данного вида сырья, в том числе – за счет альтернативных, нетрадиционных его источников («у нас его – сырья – много, хватит надолго, стало быть, и нечего тратиться на какие-то дополнительные исследования»).
Риски научно-технического прогресса
При этом упускается из виду и то, что обилие ресурсов не означает их вечной востребованности на внешнем рынке, поскольку, как было отмечено выше, в бедных ресурсами, но технически продвинутых странах-потребителях идет постоянный поиск путей освобождения от чужестранной сырьевой зависимости. Выход на эти пути означает падение спроса на отдельные виды сырья или на его поставки с определенных направлений.Из сказанного следует, что, планируя меры по развитию нефтегазодобычи в масштабах страны (по ее росту, по позиционированию государства на мировом рынке сырья в стратегической перспективе и т. д.), очевидно, необходимо планировать (предвидеть, прогнозировать, просчитывать) и возможное противодействие этим мерам, то есть риски, которые имеют не только традиционно оцениваемую финансово-экономическую или политическую основу, но также – технико-технологическую (в смысле развития средств и технологий разведки и разработки месторождений и альтернативных источников сырья) и геологоразведочную (как в смысле достоверности прогноза и подтверждаемости оценок ресурсного потенциала в своих провинциях, так и в смысле геологоразведочных успехов потенциальных государств-конкурентов).
Такое планирование должно базироваться на результатах специальных регулярных и систематических научных исследований как в области мониторинга результатов ГРР в России и за рубежом, сравнительного анализа геологии, нефтегазоносности и добычных возможностей российских и зарубежных нефтегазоносных провинций, так и в области развития технологий разведки и разработки месторождений. Эти исследования прежде выполнялись за счет средств государства и в интересах государственного планирования – институтами фундаментального и прикладного профиля. Однако в последние несколько десятилетий они практически не проводятся или имеют эпизодический и случайный характер.
Недостаточный учет указанных рисков (они могут быть определены как риски «научно-технического прогресса» или «инновационные риски») и, соответственно, неготовность к своевременному маневрированию своими ресурсами на мировом рынке может также рассматриваться как одна из причин снижения доли российского сырья в мировом балансе.
Частник – о прибыли, государство – о безопасности
Трудно не согласиться с заключением о нежелании российских нефтегазодобывающих компаний, или – шире – любых компаний, работающих на территориях и акваториях России, финансировать воспроизводство МСБ страны. Однако при этом следует, очевидно, иметь в виду объективную предопределенность этого нежелания, поскольку компаниям, имеющим статус коммерческих и рыночных, в принципе, не свойственна забота о минерально-сырьевой базе государства. Эта стратегическая общегосударственная задача является частью комплекса задач по обеспечению безопасности и устойчивости государства, оно и должно решать ее.В самом деле, если говорить, например, о компаниях с большим или меньшим участием иностранного капитала, работающих на территории страны, то здесь инвестор вкладывает деньги, очевидно, не для того, чтобы развивать чью-то сырьевую базу, а для того, чтобы получить прибыль, причем – в минимальные сроки, с минимальными издержками и в максимально возможном объеме. В связи с этим для инвестиций выбираются либо участки (проекты), включающие уже открытые месторождения с хорошими дебитами и «подходящими» по различным параметрам условиями освоения, либо «многообещающие», хорошо изученные участки с минимальными геологическими рисками. Случаи «стратегического» партнерства двух нефтяных компаний (если это не слияние и не поглощение), с публичным выражением намерения гигантских вложений в предполагаемые проекты, представляются довольно редкими и, скорее всего, имеют более политическую, чем «геолого-ресурсную» основу. Как показывает история некоторых проектов (Штокман, некоторые черноморские проекты), такое «партнерство» может закончиться после удовлетворения неких скрытых интересов и намерений «стратегических партнеров» (например – получения доступа к информации по региону, преференций в других, более прибыльных проектах, обусловленных участием в «партнерстве», определенные политические выгоды и т. д.), при сравнительно небольших, по сравнению с объявленными намерениями об инвестициях, финансово-экономических потерях, которые укладываются в рамки запланированных потерь на риски.
К этому можно было бы добавить, что мировой рынок энергетического сырья – это, в известном смысле, и «поле для политических игр», на котором в качестве выигрыша – не только экономика, получение хороших прибылей, но и реализация определенных политико-стратегических, а возможно – и военно-стратегических интересов государств, но не приобретение «друзей» и «партнеров» (которых на этом рынке, скорее всего, попросту нет.). Это то самое поле деятельности, на котором «Боливар не вынесет двоих …».
Если же говорить о нефтегазодобывающих компаниях с преобладанием российского государственного капитала, или имеющих (пока) единственного акционера в лице государства, то это, в принципе, такие же «машины» для получения прибыли за счет эксплуатации месторождений – именно для этого они предназначены по условиям их учреждения и именно этот показатель (рентабельность), а не показатели ГРР, являются основным предметом их ежегодной отчетности перед государством. Большие объемы инвестиций в решение стратегических задач государства по воспроизводству МСБ, с отложенным на долгие годы экономическим эффектом, который может оказаться также «нулевым» или вовсе отрицательным, противоречат природе коммерческой, рыночной нефтегазодобывающей компании, какой бы статус она не имела. Объем ее вложений в ГРР, с точки зрения здравого смысла, определяется необходимостью и целесообразностью расширения ее собственной ресурсной базы (а не решением задач в масштабах государства), а сами ГРР проводятся, как правило, вблизи площадей, уже показавших свою продуктивность (по старому правилу: ищи нефть/газ около нефти/газа). Пример – новые открытия в губах и заливах Карского моря, на морских продолжениях нефтегазоносных зон Тимано-Печорской провинции и Северного Сахалина или на участках, характеризуемых наименьшими геологическими (разведочными) рисками, то есть предварительно хорошо изученных. Такова, например, фактическая тактика действий ОАО «Газпром» на континентальном шельфе России.
Индикаторы эффективности
Наконец, хотелось бы высказать некоторые соображения относительно предлагаемого в статье В.И. Богоявленского индикатора состояния ГРР и воспроизводства минерального сырья. На мой взгляд, это действительно хороший показатель, объективно характеризующий состояние дел в геологоразведке.В то же время он отображает ситуацию только в хорошо освоенных регионах традиционной нефтегазодобычи, в которых давно завершен этап региональных и поисковых работ и реализуется этап разведки и разработки месторождений, в том числе – бурение эксплуатационных и поисково-разведочных скважин.
Однако основной прирост ресурсов и запасов осуществляется все же за счет менее изученных и освоенных регионов, где реализуются этап поисковых работ (при которых еще нет эксплуатационного бурения, но есть поисково-разведочное) или этап региональных работ (при которых пока нет ни эксплуатационного, ни поисково-разведочного бурения, но ведутся геофизические работы, – рис.). Можно предположить, что фактическое состояние дел в отношении ГРР и воспроизводства минерально-сырьевой базы может быть более полно охарактеризовано индикаторами, характеризующими все три категории регионов.
Рис. Схема сейсмической и буровой изученности арктических, дальневосточных и южных морей России
1 – арктические моря; 2 – дальневосточные моря; 3 – южные моря
Условные обозначения: 1. скважины глубокого бурения 2. линии сейсмических профилей
Условные обозначения: 1. скважины глубокого бурения 2. линии сейсмических профилей
Каждый из этих показателей представляет величину, меньшую, чем единица, и может определяться как в режиме ежегодного мониторинга, так и осредненно – за определенные промежутки времени. Их оптимальные значения, по-видимому, могут быть установлены на основе анализа истории изучения отдельных нефтегазоносных провинций, как российских, так и зарубежных.
Для получения сопоставимых характеристик состояния ГРР и воспроизводства МСБ с регионами традиционной нефтегазодобычи, где реализуются этапы разведки и разработки месторождений, в качестве соответствующего показателя может быть принята величина, обратная величине предложенного в статье индикатора (1/КПРБ(t))/ В таком варианте этот показатель для Норвегии и Великобритании, исходя из материалов статьи, составит, соответственно, 0,45 и 0,62, для российской нефтяной отрасли – 0,005 – 0,04 (т. е. на 1 – 2 порядка меньше), а для газовой – 0,48 – 0,50 (т. е. сопоставим с зарубежным).
Разумеется, для того, чтобы максимально достоверно определить показатели состояния ГРР и ВМСБ в новых, еще не освоенных регионах, необходимо выполнить их районирование по этапности работ и собрать ретроспективную статистику объемов нефтегазопоисковых работ по их видам и назначению.
