– Строительство нефтепровода ВСТО, выход буровиков на месторождения на востоке страны означают для нас, прежде всего, начало освоения этого огромного региона, способ защиты от экспансии других стран, незаконной иммиграции и т.д.
Освоение углеводородов, найденных еще при Советской власти, но лежавших как неприкосновенный запас, сейчас необходимо не потому, что их недостаточно в традиционных районах добычи – Западной Сибири, на Каспии, в Тимано-Печорской провинции, на севере Республики Коми. Нефти хватит еще очень надолго. Но чтобы развивались территории, необходимо создавать в Восточной Сибири, на Дальнем Востоке и в Забайкалье всю инфраструктуру для нормальной жизни людей. С подобного рода проектами появляется надежда, что в малонаселенных российских территориях появится коренное население. На стройки, на месторождения едут россияне из европейской части: русские, татары, башкиры. Это не просто специалисты высокой квалификации, имеющие инженерное, техническое образование, – это строители, проектировщики, которые вполне смогут стать эксплуатационниками. Учитываем и мультипликативный эффект: один нефтяник, приехав туда один или с семьей, сразу создаст несколько рабочих мест: учителя, врача, воспитателя детского садика и т.д. Может быть, появятся в Красноярском крае надежные дороги. И в восточной глуши, где люди порой лишь мечтают о благах цивилизации, как будто живут не в XXI веке, а продолжают оставаться в XVIII, начале XIX, при разумных и своевременных мерах развития восточного региона грядут большие перемены. Ситуация должна измениться коренным образом.
– Но начинать приходится все же с вахтового метода?
– На первых порах вахтовый метод выручает, другого не придумаешь. Но расчеты делаются не на пять лет, а на многолетнюю перспективу. Думаю, будут строиться новые города, как в Западной Сибири, такие, как Когалым, где вместе с бараками для вахтовиков возвели нормальное жилье. Сегодня прекрасные города Когалым, Покачи вызывают восхищение: порой не понимаешь, где ты находишься: в Европе или в глубине Ханты-Мансийского автономного округа. Немножко другие Лангепас и Нефтеюганск, но и они подтягиваются к уровню европейских городов.
Прозоровский Валерий Владимирович
Родился 24 апреля 1953 г. в г. Москве. Окончил Ростовское высшее командно-инженерное училище имени Главного маршала артиллерии М.И. Неделина; Военно-политическую академию имени В.И. Ленина; МАТИ – Российский государственный технологический университет имени К.Э. Циолковского. Кандидат исторических наук, доцент.
Проходил службу в Вооруженных Силах, преподавал в Военной академии имени Ф.Э. Дзержинского. Полковник запаса.
Работал в ОАО «Нефтяная компания «ЛУКОЙЛ» (г. Москва).
Депутат Государственной думы Федерального собрания Российской Федерации четвертого, пятого созывов.
Первый заместитель председателя Комитета Государственной думы по природным ресурсам, природопользованию и экологии.
Член Комиссии Парламентского собрания Союза Беларуси и России по безопасности, обороне и борьбе с преступностью.
– Не зря Алексей Эмильевич Конторович много лет звал нас на Восток! Сегодня это уже выверенная стратегия государства.Родился 24 апреля 1953 г. в г. Москве. Окончил Ростовское высшее командно-инженерное училище имени Главного маршала артиллерии М.И. Неделина; Военно-политическую академию имени В.И. Ленина; МАТИ – Российский государственный технологический университет имени К.Э. Циолковского. Кандидат исторических наук, доцент.
Проходил службу в Вооруженных Силах, преподавал в Военной академии имени Ф.Э. Дзержинского. Полковник запаса.
Работал в ОАО «Нефтяная компания «ЛУКОЙЛ» (г. Москва).
Депутат Государственной думы Федерального собрания Российской Федерации четвертого, пятого созывов.
Первый заместитель председателя Комитета Государственной думы по природным ресурсам, природопользованию и экологии.
Член Комиссии Парламентского собрания Союза Беларуси и России по безопасности, обороне и борьбе с преступностью.
– А еще раньше звал и Ломоносов. Более того, освоение Восточной Сибири – это очередной шаг к нашим Арктическим шельфам.
Каспий – море возможностей
– Больше планами, конечно, хотя есть и подвижки и по Штокмановскому, и по Приразломному месторождениям. А с другой стороны, на севере российского сектора Каспия уже работают буровые, идет промышленная добыча нефти. Работа на море, на дне моря, на арктическом шельфе – это, конечно, не работа на суше. По уровню применяемых технологий, да и по затратности проектов, это настоящий «космос». Присутствовал на открытии буровой НК «ЛУКОЙЛ» на месторождении Корчагина на Каспийском море, убедился в этом. По пальцам можно пересчитать отечественные компании, которые готовы к работе на шельфах. Газпром, «Роснефть», по всей видимости, на правильном пути, и правительство с этим согласилось, когда допустило иностранные компании «Тоталь», «Статойл», имеющие опыт освоения морских месторождений, на российские шельфы. Сейчас стало понятно, в чем их преимущество.
Хотя и у нас есть то, чем можно гордиться. Наши нефтяники, работающие на морском дне на Каспийском, Азовском морях, в перспективе на Черном море, используют так называемый нулевой сброс. Мы обошли в этом даже строгих норвежцев, чье законодательство все же допускает слив буровых жидкостей в море. Можно ли испачкать, не дай Бог, Черное море?! Этого нам вообще никто не простит. На Балтике, в Астрахани применяют нулевой сброс, хотя это пока еще даже не закреплено законодательно. Но уже начинаем работу над законом об охране морей от загрязнений. И тревога за экологию нами высказывалась задолго до аварии буровой платформы BP в Мексиканском заливе. А в конце мая было заседание по проблемам экологии президиума Госсовета, который проводил Президент РФ Дмитрий Анатольевич Медведев. Депутаты, принявшие участие в заседании, высказали озабоченность отношением к экологии не столько, может быть, даже нефтяников, а представителей морских подразделений Российской армии, даже рыбаков. В Калининградском регионе приходилось сталкиваться с отношением к окружающей среде балтийских моряков: после их чистки танков от мазута пленкой покрывалось все побережье. И тогда жителям Зеленограда, Светлогорска приходилось очищать берег моря самим. И рыбаков, избавляющихся от тухлой рыбы, выбрасывая ее за борт, приходилось совестить…
Не согласен, что нефть нас развратила. Раньше мы говорили, что нефть, газ – это локомотив экономики, сейчас в энергетической стратегии государства до 2030 г. аргументированно доказывается, что они могут стать хорошей платформой для дальнейшей модернизации нашей экономики.
Действительно, экологические вопросы необыкновенно остры, одно из направлений я назвал, но ведь у нас, куда ни посмотри, везде проблемы. Вхожу в состав экологической комиссии при Совете безопасности РФ. Собирались для обсуждения проблем экозагрязнения почв и вод пестицидами и буквально с ужасом наблюдали, как они со времен советской власти хранятся в развалившихся сараях, в рваных мешках, бесконтрольно попадают в реки. И это насущный экологический вопрос. Не зря президент РФ привлек внимание к этим вопросам, к проблеме утилизации отходов жизнедеятельности человека. И Москва не в полном объеме может похвастаться широкой утилизацией мусора. Вы посмотрите, как в других регионах разлагаются горы отходов на мусорных полигонах, как горят, издавая удушливый запах, мешают людям дышать. Это опасно, конечно. Используя «нулевой» сброс, россияне обошли в этом даже строгих норвежцев, чье законодательство все же допускает слив буровых жидкостей в море. Можно ли испачкать, не дай Бог, Черное море?! Этого нам вообще никто не простит.
Технологии переработки мусора есть, надо искать деньги, строить мини-заводы по утилизации, причем не просто сжигать, а запускать технологии вторичной переработки. Пора учиться культуре сбора мусора, с чем у нас тоже пока сложновато дела обстоят. 
Чукотка
– Вы знаете, отодвигаются, и тому есть много причин. Хотя бы потому, что пока, к сожалению, у нас нет промышленности, способной выполнять заказы на оборудование для современных морских буровых платформ. Опять вернусь к Каспийскому региону, к пуску буровой на месторождении Юрия Корчагина. Присутствующему на церемонии председателю правительства В.В. Путину все понравилось, он был в восторге. Но задал вопрос президенту компании «ЛУКОЙЛ» Вагиту Юсуфовичу Алекперову:
– Почему используете насосы фирмы Bоsch?
– К сожалению, наших подобной мощности, с такими же характеристиками просто нет! Поэтому вынуждены покупать зарубежное оборудование.
Пока отечественная промышленность не выпускает конкурентоспособную продукцию с хорошими качественными показателями, пока сложно со специалистами для высокотехнологичных проектов, слишком много стопоров на пути к разработкам шельфовых месторождений углеводородов.
– Еще, говорят, России вообще мешает развиваться ресурсное богатство. Легче всего продавать сырье и, если цены хорошие, жить припеваючи «на трубе»…
– Статуса высокотехнологичной страны нам не миновать, сейчас президент Медведев настойчиво ведет эту линию. Не согласен, что нефть нас развратила. Раньше мы говорили, что нефть, газ – это локомотив экономики, сейчас в энергетической стратегии государства до 2030 г. аргументированно доказывается, что они могут стать хорошей платформой для дальнейшей модернизации нашей экономики.
г. Когалым
«Капля памяти»
«Капля памяти»
С чего начинался г. Покачи...
– Могу только поддержать Виктора Петровича в его надеждах. Даже поправками в Земельный кодекс проблемы не решить. Необходимы хорошо проработанные подзаконные акты, способствующие разрешению коллизии с правами держателя лицензий и собственника земель. Их должны разработать правительство и Министерство природных ресурсов. Если говорить о законах, то «Закон о недрах» не просто устарел – обветшал. Дума поправками пытается его улучшить, осовременить. Но следует уточнить или четко определить еще не одно понятие. Что такое «горный отвод», что такое граница участка недр и т. д.? На так называемом нулевом чтении в комитете Госдумы все сформулировано, обсуждено с профильными министерствами, но тормозится на стадии согласований. Понятно, что от администрирования пора переходить к гражданско-правовым отношениям. Но и у недропользователей, и у хозяев земель должны быть права, не создающие почвы для конфликта интересов. При этом выиграет само государство.
Сейчас последнее наше достижение как законодателей – это отмена платы за геологическую информацию. Прошла также важнейшая поправка о сквозной лицензии. Теперь у держателя лицензии на разведку, если он нашел месторождение, остается право на его разработку по той же лицензии, и никто не может у него забрать открытое, что часто случалось при прежнем положении вещей.
Движение в улучшении правового поля есть. Знаете, как мы принимали Лесной кодекс? Принципиальных вопросов по нему было много, но нас успокоили, что это рамочный документ, который можно улучшить поправками в будущем. Возможно, это верно: если законы должны быть чистыми от всякого рода противоречий, то в кодексы вносить изменения потребует само меняющееся время. Если принятие Водного и Лесного кодексов породило целые революции в отраслях, приходится держать их на контроле, чтобы учитывать возникающие проблемы и вовремя поправлять.
– В условиях, когда капитализация компаний (в том числе в секторе ТЭК) напрямую зависит от объема запасов, на которые у них есть права разведки и добычи, давно назрела необходимость изменения классификации запасов, не менявшейся со времен Советского Союза. Почему введение новой классификации вновь отложено (до 2012 г.)?
Восточные нефтегазовые проекты вдохнут настоящую жизнь в малонаселенные российские территории. Сегодня прекрасные города Когалым, Покачи вызывают восхищение: порой не понимаешь, где ты находишься: в Европе или в глубине Ханты-Мансийского автономного округа.
– Вы совершенно правильно связываете капитализацию с запасами. Некоторые компании уже перешли на западную классификацию, что увеличивает привлекательность компании на рынке. Но следует понимать, что отталкиваться надо от реальных данных, от того, что есть, а не от того, что может быть, раз когда-то показала сейсморазведка. Работа по созданию новой классификации в России продвигается медленно. Потому что специалистов в этой области у нас, к сожалению, немного. Советская школа рухнула. Все же ошибкой была отмена налога на ВМСБ, почти «похоронившая» геологию: сначала перестали вкладываться в геологоразведку, потом в вузах перепрофилировали или сократили факультеты геологии и т. д., сейчас идет восстановление, но разрушать много проще, чем строить. Теперь собственники производств, пришедшие хозяйствовать всерьез и надолго, озабочены будущим своих детей, которым они передадут свое дело. Это совершенно другая популяция бизнесменов, думающих и об экологии тоже.
– Надеюсь на ответ эколога. В ЕС выработана единая экологическая политика, которая в свою очередь является основой для разработки общеевропейского законодательства по охране окружающей среды и рациональному использованию природных ресурсов. А что делается в этом направлении у нас?– Сейчас мы рассматриваем основы законодательства по экологической эффективности, которые предусматривают экологический контроль, определяют новую градацию предприятий по степени влияния на состояние окружающей среды, вопросы экологического страхования. Последнее, с учетом аварии и ее последствий в Мексиканском заливе, сегодня особенно важно. И страховщики, и нефтегазовые компании, думаю, нас в этом вопросе поддержат. Компании, застраховавшей свои риски, гораздо легче будет выйти из любой критической ситуации.
– Один из модных трендов последних лет – сланцевый газ. Эффектом «разорвавшейся бомбы» стало для нас известие о том, что в 2009 г. США за счет сланца опередили Россию и вышли на первые позиции по объемам добычи товарного газа. В мире сланцевый бум, а мы настойчиво уверяем, что производство сланцевого газа нерентабельно. Потому что у нас много нефти и газа?
– Не стал бы говорить о сланцевой революции в США. Сланцевый газ в Америке добывают уже много лет. Для Польши, наверное, важное событие – оценка запасов собственного энергетического сырья. В России тоже можно добыть немало сланцевого газа, другой вопрос – нужно ли нам это? Сейчас, когда мы (имею в виду Газпром, ЛУКОЙЛ) только что ввели новое месторождение в Ямало-Ненецком автономном округе?
К сланцевому газу отношусь очень положительно. Вероятно, когда-нибудь сланцевый газ будет незаменим для бытовых нужд, для регионов: для отопления домов, обеспечения энергией небольших предприятий, заводов и т. д., но снимать со счетов природный газ ни в коем случае не следует.
– А как Вы относитесь к биотопливу и возобновляемым источникам энергии?
– Положительно. Однако уверен что все-таки нефть у нас никогда не закончится. Порой месторождение, которое уже считалось сухим, вдруг начинает давать хорошую нефть. Но в то же время, исходя из интересов экологии, учитывая все увеличивающиеся затраты на добычу углеводородного сырья, роль нетрадиционных источников энергии нельзя не оценивать по достоинству. На недавнем совещании в Астрахани узнал, что для двух районов области поставлена задача выработки ветровой энергии. Возможно, в условиях степи с ветрами ее можно будет реализовать. А что говорить о других территориях, где ветры – не постоянное явление? Где солнечных дней (для аккумуляции энергии солнца с помощью солнечных батарей) слишком мало в году?
Популяризаторы биотоплива – бразильцы добились примерного равновесия в собственном энергобалансе традиционного и биологического топлив. Однако производители рапса, обеспечивающие биоэнергетику исходным сырьем, жалуются на нестабильность доходов. Это понятно: сельхозпроизводители и от погоды зависят. К тому же ученые уверяют, что будущее – за водородным топливом. Так что наступит время, когда в топливные баки автомобиля, самолета, вертолета будем заливать обычную воду. Хотя мировой проблемой является и нехватка питьевой воды...
– Этот вопрос – к первому заместителю председателя профильного комитета. Экономика становится не только «глупее» с деградацией прогрессивных отраслей, но и «грязнее» – с увеличением удельного веса природоэксплуатирующих секторов хозяйства. Переход к рыночной экономике при отсутствии экологической регламентации усугубляет эти тенденции. А ухудшение экологической ситуации, в свою очередь, создает дополнительные экономические трудности. Как выйти из этого замкнутого круга?
– Если бы речь шла о 90-х годах, я бы с Вами согласился. Период первоначального накопления капитала, когда миллионерами, миллиардерами становились Бог знает кто, закончился. Теперь собственники производств, пришедшие хозяйствовать всерьез и надолго, озабочены будущим своих детей, которым они передадут свое дело. Это совершенно другая популяция бизнесменов, думающих и об экологии тоже. Вхожу в состав Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП). На заседаниях правления те самые российские фавориты списка Форбс – господа Дерипаска, владелец холдинга «Базовый элемент», Алекперов, президент ЛУКОЙЛа, Пумпянский, председатель совета директоров «Трубной металлургической компании», и др. очень часто сами поднимают экологические вопросы и рассматривают их уже на перспективу. В большом бизнесе появились люди с новым мышлением. И это внушает оптимизм.
– Какие тенденции развития российского топливно-энергетического комплекса Вы могли бы отметить?
– С моей точки зрения, ТЭК России развивается комплексно. Впереди еще и освоение новых месторождений; и интенсивная работа по разработке и реализации системы инновационных технологий, обеспечивающих комплексное вовлечение в освоение невостребованных запасов и ресурсов нефти и газа, позволяющих вдохнуть жизнь в старые районы добычи углеводородного сырья; и освоение богатств Восточной Сибири, Северного Каспия (где случилось «открытие века», как назвали мировые СМИ открытие месторождения им. В. Филановского), арктических шельфов.
Но при этом идет кропотливая исследовательская и практическая работа по включению в энергобаланс возобновляемых источников энергии.
